Кишинев - Chişinău

Стоительство Молдавского ЦК. Рядом
круглое деревянное строение кафе
"Дойна", где продавались соки и мороженое. 1955 г.Когда в 50-х годах в Кишиневе, в самом центре, на главной площади Победы строилось здание ЦК Партии, оно было огорожено длинным забором, на котором были вывешены плакаты – этапы нашего социалистического пути. К 60-м годам – пуск новой троллейбусной линии, к 70-му – телевидение, далее еще что-то и еще, а вот на плакате о 2000-м годе было изображено нечто фантастическое: какие-то высокие «коммунистические» светлые здания, просветленные лица счастливых людей, а над ними – масса странных летательных аппаратов, в том числе индивидуальных… Нострадамусы были еще «те», всё оказалось не так! Сейчас Кишинев - столица независимого государства Молдова, данное здание – место заседания Парламента, площадь называется «Piata Adunarei Nationala».
Трамвай на ул. Фрунзе. 1955 г.










Весь город пересекала трамвайная линия №1– от вокзала и далее, по улице Фрунзе, до Скулянки. Я там провел очень много времени, и катаясь в трамваях, и наблюдая их снаружи. Кажется, я знал все их инвентарные номера. Трамвай медленно продвигался между одноэтажными домиками, ужасно гремел и дребезжал. Это был одноколейный путь, и на определенных расстояниях были разъезды, где один трамвай дожидался встречного. Однажды я уговорил проехаться в нем бабушку. Помню, как она была недовольна, осознав, в какую авантюру я ее втянул – в эту медленную езду с грохотом и скрежетом и стояниями на разъездах.

Наш сад в Пушкине.

Наш домик, рядом яблона антоновка. 2005 г.







После войны, в начале 50-х, советское государство, не справившись с обеспечением людей продуктами питания, стало создавать коллективные сады. До этого были лишь огороды. У нас тоже был огород под картошку - на поле около Пушкинского Механического завода. Весной 52-го сотрудникам ВИРа предоставили участки в коллективном саду за железной дорогой, недалеко от ж/д вокзала. С тех у нас появился "наш сад", небольшой участок в две сотки. Помню, как мы, дети, помогали сажать первые кусты смородины. Тогда же посадили яблоню, которая и сейчас обильно плодоносит. Появилось место, куда можно было пойти. Поначалу сад имел большое экономическое значение. Выращивали смородину, малину, крыжовник, также клубнику, каждый год варили варенье и делали его запасы на всю зиму. Банки с вареньем закрывали бумажной крышкой, на которой бабушка аккуратно надписывала название. Долгое время в саду были дежурства, надо было 1-2 раза в сезон отдежурить ночью.
Мама у домика в саду, 1996 г.
Сначала в нашем саду была только скамейка. Потом, когда дом на Московском шоссе все покинули и его разрушили, то взяли часть досок и прочего материала от него и построили будку, весьма приличную. В строительстве и обустройстве очень помог Юрий Александрович Окатов, отец Бори Окатова. В домике можно было жить /имелось электричество/, и там оставались ночевать. Однажды, в начале 90-х, Зоя и Рита прожили там всё лето.

Теперь же, уже третий год подряд, сад возделывают Наташа Мартьянова, ее мама и Боря Тлустенко. Им там очень нравится. Иногда мы все там собираемся "на шашлыки".




Внутри домика, осень 2005 г. Многие вещи из нашей бывшей пушкинской квартиры - диван покупки 1972 года (на нем лежат яблоки), книжная полка, которую бабушка заказала вировскому плотнику в 1952 г. и многое другое.

Январский закат.

Новый Год.

Я не помню такого периода в своем детстве, когда бы я верил в Деда Мороза и его подарки. Как-то в нашей семье эта мифология не проходила, взрослые ее также не поддерживали. Была кукла Деда Мороза, которую обычно ставили под елку. Впоследствии его мешок якобы с подарками продырявили и разрезали ножницами. Там оказалась вата. Но елка, Новый год и всё с этим связанное очень волновали. Елку покупали прямо на улице у каких-то случайных людей, ёлочных базаров в то время не помню. Доставали где-то хранившийся "крест", на который ее устанавливали. Потом начиналось главное действо - украшение игрушками. Была самодельная гирлянда из электрических лампочек. Также свечи, бенгальские огни. Помню, как однажды перед Новым годом я рисовал буквы и цифры, а мама мне объясняла, что сейчас проходит 1949 год, после которого наступит 1950-й. Потом вздохнула и произнесла: "Ах, какой ужас, уже наступает 1950-й год!" Интересно, что те самые елочные игрушки из раннего детства, такие хрупкие, сохранились до сих пор, несмотря на многократные переезды и разные события. Так и хранятся в картонном ящике больше полувека.








В первые числа января для детей сотрудников ВИРа устраивалась ёлка в Главном здании пушкинского отделения, в большом зале бывшего особняка Великого Князя Бориса Владимировича, с каминами, зеркалами, деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. Это было по-настоящему красиво и даже сказочно! Детям раздавали подарки. Главное было обнаружить в подарочном пакете побольше сладостей - шоколадок и конфет. Там мы были всегда вместе с Володей Зарубайло и Славиком Волковым.

Дубовая аллея, дорога на Павловск.

31 мая 1953 г. Пушкин. Нижний парк. Дубовая аллея. Дорога на Павловск. Утро.

Первая электричка 31 мая 1953 г.

Наш дом в Пушкине был недалеко от железной дороги, и когда проходил тяжелый товарный поезд, то в доме было маленькое землетрясение. Железная дорога влекла нас, детей, к себе, как магнит. Мы знали все марки паровозов, все вагоны, сцепки вагонов, путевые знаки и всё прочее, что там имелось. Мы проводили часами в ожидании проходящих поездов, часто подкладывали на рельсы мелкие предметы - гвоздики, монетки. Дома, лежа в постели, я по звуку определял марку паровоза, тип железнодорожного состава и вагоны в нем. Мне кажется, что я знал все рельсовые стыки на участке вблизи дома.
Потом стали говорить, что у нас скоро появятся электрички. С особым волнением я ожидал этого события, следил за подготовительными работами, как устанавливали контактный провод и удерживающие его столбы. В воскресенье 31 мая 1953 года было торжественное открытие электрифицированного участка Ленинград - Павловск. Мы все с родителями отправились пешком в Павловск - через Нижний парк. На вокзале в Павловске было празднично, много народа. У перона стояла электричка. Надо же, электричка - без паровоза! (Добавление от Жени: Я помню, как развеселил всех, когда, увидев впервые электричку, объявил, что это поезд, у которого два переда и нет зада). Помню, что нам купили мороженое. Мы все сели в новые вагончики и доехали до Пушкина. Это три километра пути.

Билет на электричку, на картонке.

В прежние времена безбилетный проезд был настоящим ЧП. Если в электричке кто-нибудь оказывался без билета, то его штрафовали. Долго стоял контролер, взымал штраф, выписывал квитанцию. Люди в вагоне поворачивались в ту сторону, некоторые тыкали рядом сидящим знакомым в бок - мол, смотри, там кто-то без билета едет. А если у безбилетника не было денег на штраф, то его вели через вагоны вперед состава, там на конечной станции высаживали, вели эскортом по платформе (сам видел) в линейное отделение милиции на вокзале. За подобное нарушение сообщали по месту работы.

Притягательная сила железной дороги.

Паровоз П-36

На самом деле этот эффектный паровоз П-36 в паровозную эру было не так-то просто увидеть. Для этого надо было отправиться на Московский вокзал, куда прибывали скорые и курьерские поезда. Или же поехать в Колпино, к московской дороге, и там долго ждать, пока не пронесется такой шикарный локомотив. Несколько раз нам повезло. И сколько же потом обсуждали увиденное!

Дизель на Московском вокзале Ленинграда, 1959 г.
Запредельной мечтой было увидеть дизельный поезд. Это было вообще что-то загадочное (без паровоза!), о "дизеле" и о его якобы большой скорости рассказывали много небылиц. Помню разговоры тёток, что "в дизеле от скорости так трясёт, что люди всю ночь не спят и держатся за стенку. А последний вагон вообще слетает с рельсов и несется не прикасаясь к ним". Считалось престижным приехать из Москвы в Ленинград на "дизеле".

На лошадях.

До конца 50-х годов в городах пользовались гужевым транспортом, правда, как вспомогательным средством для перевозки багажа и прочих грузов. Поначалу это были примитивные телеги с металлическими ободами на колесах, которые, катясь по мостовой, ужасно грохотали. Со временем появились повозки с резиновыми покрышками на колесах.
А зимой - сани. Гужевым транспортом часто пользовались, чтобы, например, доставить домой купленную в магазине мебель. Помню специальный дорожный знак, запрещающий проезд гужевого транспорта. Были конюхи. Вероятно, на лошадях ездили бы больше, если б не маниакальная борьба советской власти с частником и домашними животными - с лошадьми, коровами, свиньями, курами и пр.

Tallinn. 1963. "Я хочу здесь жить".

До этого я уже много раз слышал о необыкновенном городе Таллине, что там всё "как за границей", что еще не так давно Эстония была независимым государством, что "там не везде и по-русски надписи имеются". В июле 1963 г. я первый раз отправился в Таллин - автостопом. С дорогой мне повезло: сразу у Красного Села попалась машина с эстонским шофером, идущая до Таллина. Переехали границу на мосту через Нарву, и на самом мосту было писано "Eesti NSV". По дороге шофер мне рассказывал, какие ожесточенные бои шли в районе Кохтла-Ярве с советскими войсками (надо же, с советскими воевали - подумал я). Шофер высадил меня на окраине Таллина, кажется, это место называлось Ленинградское шоссе. Там ходил гэдээровский узкоколейный травмай, на котором я и добрался до центра. Конечно, город меня потряс. Это было нечто совсем другое, чем то, к чему привык наш глаз в России. Совсем иная стилистика. Люди разговаривают на другом языке... Надписи латинским шрифтом. Фантастика! В то время это было так необычно! Такое впечатление, что там и советской власти не было, вернее, что она была сильно замаскированной, потому что ее не хотели. Была вторая половина дня, и мне пришлось заранее позаботиться о ночлеге. В гостиницах мест не оказалось, я их обошел, но, к счастью, я нашел место для ночевки на вокзале, в комнате транзитных пассажиров (за 1 рубль). У меня с собой было рублей 10, что ли. Кажется, в тот вечер я посидел в Vana Toomas'e. Заходил также в кафе Gloria. Это кафе Gloria - в стене - произвело на меня неизгладимое впечатление. Утром пробежался через Старый город, съездил трамваем в парк Кадриорг, подошел к морю и потрогал воду рукой. А главное - накупил сигарет с фильтром, как бы иностранных (у нас еще не было сигарет с фильтром)! Мы их потом торжественно раскуривали. Подумал: я сюда обязательно вернусь, я хочу здесь жить, я тут устроюсь, выучу эстонский язык, забуду русский и останусь навсегда.




Таллинский трамвай.

Кое-какие фотографии Таллина 60-х годов здесь.

Таллин, 1963 год. Вот здесь в этом году, вдоль здания справа, я шагал с черным чемоданчиком в руке. Всё мне было тут незнакомо. В какой-то момент чемоданчик раскрылся, и всё моё барахло вывалилось на землю. Мне было так неудобно перед чужими людьми! К счастью, я быстро всё собрал и зашагал дальше. Дальше было литературное кафе "Пегасус", в котором я бывал уже в следующие свои приезды.

Советский город. Начало 50-х.

Автомобиль "Победа". Начало 50-х.
Когда Ленинграде на улице останавливалась иностранная машина, даже чешская "Шкода", то вокруг нее начинала собираться большая толпа. В конце концов появлялся милиционер и требовал разойтись. Люди всё равно не расходились, стояли, рассматривали. Ну а финский туристический автобус вообще казался космичеческим аппаратом, прибывшим из другого мира. Так было вплоть до Перестройки, когда "иномарки" стали появляться в большом количестве.

Толпа советских людей вокруг иностранного автомобиля, 1950-е г.г.